Сотни судеб искалечила война
Сегодня мы предлагаем читателям районной газеты познакомиться с новыми фактами нацистского террора и геноцида в отношении мирного населения Кормянщины, открывая не подлежащие забвению страницы нашей истории.
Акт о злодеяниях фашистов на территории бывшего Хлевнянского сельсовета составлен 10 апреля 1945 года. До Великой Победы оставалось меньше месяца, линия фронта уходила всё дальше, а сводки с каждым днём сообщали о новых успехах Красной Армии. Но в душах и сердцах тех, кто пережил оккупацию, ещё слишком живы были боль и тяжесть потерь… Члены комиссии зафиксировали показания свидетелей, которые и сейчас, спустя почти восемь десятилетий, не оставляют равнодушными: гитлеровцами были угнаны в рабство 526 человек, 11 – убиты.
Вот лишь один из примеров: 14 сентября 1943 года в деревне Костюковка Хлевнянского сельсовета расположилась воинская часть немцев. По улицам были часовые. Гражданин Иван Короткевич (1895 года рождения) вышел из своего дома по воду. Фашистский часовой, увидев Ивана Фомича, расстрелял его только за выход из дома.
За период временной оккупации на территории Хлевнянского сельсовета немецко-фашистские захватчики зверски расправлялись с мирными жителями: расстреляли десять человек, одного – повесили. Гитлеровцы не щадили ни детей, ни стариков: из угнанных в рабство 526 человек было 244 ребёнка и подростка, в том числе 90 – в возрасте до шести лет. Угоняли целыми семьями. Например, Татьяна Капустина с шестью детьми, старший из которых родился в 1930 году, а младший – в 1943. Такого же возраста были и пятеро ребятишек Теклы Попковой. А сколько же было мам с одним, двумя, тремя, четырьмя малышами, и за каждого из них болело и разрывалось материнское сердце… А можно ли было смириться и принять то, что в страшный путь шли совсем юные парни и девушки, ещё не успевшие толком пожить, беззащитные женщины и даже пожилые люди. Среди отправленных в рабство 54 жителя сельсовета были старше шестидесяти лет, а восемь – перешагнули восьмидесятилетний рубеж. Какую работу они могли выполнять? Вернулись ли назад? На эти вопросы ответа в архивных документах нет. Каждая человеческая жизнь уникальна и бесценна, в любом возрасте человек имеет право жить, быть свободным, любить, мечтать, верить в лучшее. Но это было суждено не всем…
Вера Исаковна Кравченко из деревни Казимирово в своём заявлении рассказывает о том, как в начале октября 1943 года гитлеровцы замучили и расстреляли её беззащитного слепого брата Артёма и старика Фёдора Нестеровича за то, что они отказались выйти во время угона в рабство. И около месяца оставались не похороненными, так как фашисты не разрешали.
Александра Можейко с хутора Дубровка вспоминает, как ноябрьской ночью 1942 года группа немцев совместно с изменниками Родины Михаилом Маслаковым, Сергеем Ходановичем и Владимиром Селицким ворвалась к ней в дом. Её односельчанин Владимир Селицкий, являвшийся агентом тайной полиции гестапо и предателем, выдал жандармерии сына Александры Иосифовны Ивана Стефановича и её дочь Наталью Стефановну, которая была замужем за директором Кормянского льнозавода Аверьяном Ушевым, ставшим командиром партизанского отряда им. Ворошилова: «Ночью, часа в три или четыре утра, группа немцев и их сообщников ворвалась ко мне в квартиру, где арестовали мою дочь Наташу и сына Ивана, а также изъяли всё моё имущество и продукты. Дочь отвели от хутора на один километр, где после издевательств, сильных побоев и переломов костей расстреляли на лугу, а сына угнали в Корму, где, со слов людей, тоже расстреляли после многочисленных пыток». Ульяна Игнатовна Можейко, рассказывая об этом же, отмечает новые подробности: во время ареста и избиения Ивана и Натальи несколько десятков фашистов и их пособников жгли стога сена вокруг посёлка, а ведь это для домашних животных означало голодную зиму и, вероятнее всего, гибель. Корней Сергеевич Савченко, живший на том же хуторе, в ту ночь сам лишь чудом избежал смерти: «Осенью 1942 года ко мне в квартиру ночью вошли три немца, а в то время у меня жил военнопленный. Сначала проверили документы, а потом меня и военнопленного арестовали и повели на квартиру к Селицкому Константину. Я увидел около семидесяти немцев и встретил тут же арестованными Ивана Можейко, Наталью Ушеву и Алексея Ходановича. Нас всех поставили лицом к стене, после чего начали допрашивать. У меня несколько раз спрашивали, сколько раз мылись в бане Евдачков, Бруёк и Ушев. А ещё положили на пол и били палками до истечения кровью. Наталью, Ивана и Алексея тоже крепко били, а после допроса и избиения, когда настало утро, всех нас под конвоем погнали по направлению к деревне Костюковка. Когда немного отошли, то мне и военнопленному скомандовали в сторону, а остальных угнали вперёд. Пройдя немного, Ушеву расстреляли, поскольку после избиения она не могла идти, а Можейко и Ходоновича увели в Корму, где, по словам людей, их расстреляли на следующий день».
Жительницы деревни Казимирово Нина Короткевич и Лидия Ходонович в своём заявлении пишут о том, что им довелось пережить: «Фашисты насильно угнали население нашей деревни: детей, женщин, стариков. Все мы были беззащитными. Всего немцы угнали 101 человека из нашей деревни, из которых много умерло от голода и холода. Угрожая расстрелом, немцы насильно гнали нас в рабство». Болью пронизаны воспоминания Андрея Фёдоровича Нестеровича из этой же деревни, рассказывающего, как в октябре 1943 года гитлеровцы угоняли в рабство всех людей, а его отец, Фёдор Степанович Нестерович, не подчинился властям, за что был застрелен фашистом в упор и сразу умер.
Ефросинья Григорьевна Матвеенко из деревни Хлевно пишет об угоне 380 человек: «Остались только те, кто сумел спрятаться. По дороге немецко-фашистские изверги избивали в колоннах всех, кто обессилел от голода и холода. Некоторые умирали, как, например, Дмитрий Поплавский, Михаил Щепцев». Любовь Матвеенко и Вера Колоскова из этой же деревни тоже вспоминают о тех страшных событиях: в сентябре 1943 года в деревне стояла немецкая часть. Узнав, что будут отбирать скот и арестовывать людей, жители бросили коров и пытались спастись, многие прятались в кустах: «Когда гнали людей по дороге, нас заметили и начали стрелять. Убили Петра Крымзыкова (1923 года рождения) и Михаила Сотникова (1907 года рождения). После этого всех выгнали на бугор и стали обыскивать, но ничего не обнаружили. Начали угрожать, как партизанским семьям. Отобрали скот, а нас погнали в болото, а из болота на большую дорогу, прогнали по шляху, а потом опять в деревню. Тогда наши матери и отцы начали просить распустить людей по домам…». Протокол опроса Фани Ивановны Петрачковой из деревни Хлевно дополняет картину навсегда отпечатавшихся в памяти дней. Она рассказывает о том, что население жило в кустах, а немецкие солдаты и офицеры убивали скот, награбленный у людей. Отдельные жители пытались прятать животных в кустах. 22 сентября семнадцать гитлеровцев заметили скот, начали искать больше по кустам, где обнаружили и расстреляли Петра Крымзыкова и Михаила Сотникова. На следующий день поймали Трофима Петрачкова (1918 года рождения), у него дома произвели обыск и нашли револьвер. Немецкий офицер вывел молодого человека на улицу и расстрелял, а после не давали его хоронить.
Акулина Николаевна Кравченко из деревни Костюковка указывает на угон в рабство двадцати человек. Её односельчанка Вера Ивановна Рытикова пишет о том, что летом 1943 года деревня была занята гитлеровцами, а она и её свёкор Тимофей Андреевич Рытиков эвакуировались за реку Сож в деревню Волынцы. 13 августа туда приехали полицейские из Кормы: Владимир Селицкий, Михаил Маслаков и Дмитрий Иваровский. Свёкра Веры Ивановны арестовали за связь с партизанами – его сыновья находились в отряде, избили, забрали с собой и посадили в подвал кормянской полиции. Там продержали несколько месяцев, затем отправили в Чечерск, где и повесили около театра.
За время фашистской оккупации не было ни дня, когда люди могли бы почувствовать себя в безопасности. Великая Отечественная война оставила жителям Кормянского района, как и всей Беларуси, страшное и тяжёлое наследие – память о боли и трагедиях людей, ставших жертвами и свидетелями чудовищных преступлений захватчиков и их пособников. Свобода и независимость родной земли досталась нашему народу неимоверно дорогой ценой. Наш долг – помнить об этом и передавать память последующим поколениям. И пока не раскрыты все злодеяния фашистов, прокуратура продолжает расследование…
Олеся Шутикова по материалам, предоставленным прокуратурой Кормянского района
